«Свадьба Фигаро». В. А. Моцарт.
Музыкальный театр Республики Карелия.
Режиссер Анна Осипенко, дирижер Владимир Добровольский, художники Юлия Бунакова и Евгений Хохлов.

«Свадьбу Фигаро» в нашем отечестве в последнее время ставят достаточно часто – она отвечает общественному запросу на эскапизм в театре, легкие комедии, и чтобы ничего не напоминало. Потому сразу возникает проблема с режиссерскими интерпретациями – заказчик (театр) часто не может понять, зачем они вообще нужны. Радикальные решения – вроде отличного «Фигаро», поставленного Михаилом Бычковым в Воронежском оперном, – редкость: худрук Камерного театра два года назад перенес действие оперы в финал Первой мировой войны, и вся лихорадка чувств, что трясет всех персонажей, запросто объясняется жаждой жизни, свойственной людям, только что вернувшимся из окопов.

Где-то идут по другому, не менее уважаемому пути: «Свадьба Фигаро» в Нижнем Новгороде обошлась почти что вовсе без режиссуры, там правила и царствовала музыка XVIII века, и рисовавший с оркестром фантастические виньетки дирижер Иван Великанов утверждал вечность Моцарта и его надмирность. В середине же общего ряда – там, где театры считают необходимым все же предложить режиссерское решение, но явно просят режиссера «ничего не испортить», – тьмы и тьмы постановок в самых уважаемых театрах страны. Спектакли, где играют некоего общеупотребительного Моцарта и знакомо ставят всем знакомую пьесу. Одним словом – скукотища.

Ровно скуки и решил избежать Музыкальный театр Республики Карелия, запланировав моцартовскую премьеру. И надо сказать, что театру это удалось.

Петрозаводск сложно назвать оперным городом, несмотря на самоотверженную работу театра в течение более полувека, его эволюцию из стандартного «музыкально-драматического» формата советской провинции в полноценный оперно-балетный формат. Прежде всего, город слишком мал – 230 тысяч населения не обеспечивают достаточного количества меломанов (процент сумас… пардон, знатоков и любителей классической музыки везде примерно одинаков). И город находится на берегу дивного Онежского озера, что в выходные сразу отбирает народ у театра, с момента первого же весеннего потепления (с природой конкурировать практически невозможно, давным-давно мне жаловался директор Одесской оперы, что море уводит у него публику). И все же – при всех этих обстоятельствах – театр старается не просто обеспечивать город знаменитыми оперными и балетными сочинениями (о незнаменитых, понятно, речи не идет – купят полтора билета), но предлагать свои версии событий. Вот, например, как в «Свадьбе Фигаро».

Эту премьеру выпустила главный режиссер театра Анна Осипенко. Пост главрежа она занимает уже четвертый год, до того окончила СПбГАТИ (курс Александра Петрова, худрука «Зазеркалья») и работала в Петербургской музкомедии (сделав там, в частности, «Свадьбу в Малиновке»). На нынешней «Золотой Маске» Москва увидела ее предыдущую премьеру – «Паяцев» Леонковалло (спектакль был выдвинут на Национальную театральную премию в шести номинациях, награду за лучшую мужскую роль получил Павел Назаров).

Осипенко для «Свадьбы Фигаро» предложила следующий ход: дело происходит в отеле. Время – ну, условно говоря, наше. При этом граф Альмавива (Павел Назаров), которому, по всей видимости, в свое время пришлось переоборудовать большую часть замка в гостиницу, явно грустит о старых временах и носит фантастические одеяния давних столетий. Значительная часть персонала – и, разумеется, жена (Анастасия Аверина) – ему в этом подыгрывают, что, вероятно, становится «фишкой» гостиницы. При этом управляющий отелем Фигаро (Юрий Заряднов) в основном ходит в обычном деловом костюме, да и горничные (которых возглавляет невеста Фигаро, роль досталась Эльвине Муллиной) носят форму отеля, а не платья XVIII века.

«Игра», «подыгрывание» (в этом варианте граф очевидно не может всерьез отправить провинившегося пажа Керубино в армию) облегчают интонацию рассказа. Нешуточная на самом деле драма Фигаро (верить Сюзанне? не верить?) остается шуткой – герой доверяет своей возлюбленной с первой до последней минуты. Режиссер позволяет себе быть серьезной лишь в разговоре о графе Альмавиве – и, пытаясь понять, как можно оставаться столь обаятельным персонажем при достаточно неблаговидных поступках, придумывает ему двойника. Вот есть Альмавива-белый (соответственно, белоснежный наряд с головы до пят) – он милый, галантный, очаровательный. А есть его двойник Альмавива-черный (молодой солист Музыкального театра Павел Алдаков, лишь три года назад окончивший республиканский Колледж искусств) – вот тот крадется как тать в ночи, в буквальном смысле выкручивает «белому» руки и ответственен за все нехорошие решения графа. В финале, где Альмавива раскаивается, двойственность персонажа преодолена – вместе со снятием парика и обретением современного пальто взамен камзола. Черный граф стоит поодаль, он более над душой Альмавивы не властен.

Осипенко просто и изящно выстраивает канонические сцены поисков и не-находок: когда Керубино надо прятать от графа, а графа от дона Базилио, актеры моментально перемещаются меж предметами мебели (кресло, диван) – так, что даже можно поверить, что персонажи друг друга не заметили (правда, в реальности услышали бы, конечно, шум – но не будем придираться). Забавны крохотные психологические заметки в игровом тексте – так, Сюзанна (еще не ставшая женой) уже обыденно и деловито забирает у Фигаро подаренный ему кошелек (в этот момент отчетливо хмыкает мужская часть зала).

Очень много значит для спектакля работа художников: Юлия Бунакова и Евгений Хохлов создали мир регулярного парка, в котором органично смотрятся сложно сконструированные «старинные» костюмы. Отдельного упоминания безусловно заслуживает мастер по прическам и парикам Ирина Провоторова – ее коллеги, занимающиеся в Великобритании историческими сериалами BBC, устроили бы ей почтительную овацию, сумей они увидеть эту «Свадьбу Фигаро».

С музыкальной точки зрения спектакль также очарователен – с аккуратной работой дирижера Владимира Добровольского (музыкальным руководителем постановки значится Михаил Синькевич, но мне удалось увидеть спектакль позже премьерной серии, так что за пультом стоял именно Добровольский), с внятными работами всех певцов (в том числе Евгении Гудковой, ставшей забавным мальчишкой Керубино).

Есть ли у этой премьеры недостатки? Ну, столичному визитеру все-таки режет слух русский язык, на котором исполняется опера. Да, причины ясны – так будет больше публики, в том числе привлеченной «сарафанным радио», мол, опера, а все понятно. Но все же пусть бы был «Non più andrai, farfallone amoroso», а не «Мальчик резвый, кудрявый, влюбленный». Нет? Ну ладно, и так неплохо.